Специфика короткой прозы Т. Толстой. Часть 2

Е.А.Соколова, изучая образ рассказчика в прозе Т.Толстой, справедливо отметила, что наиболее часто используемые способы передачи напряжённых моментов в малой прозе – это внутренний монолог, поток сознания и сказ, где последний способ является основным [1]. У Т.Толстой это именно монологическое повествование, которое иногда еще и приобретает своеобразную фольклорную ритмичность. Здесь появляется фольклорная сказовая традиция с её характерным звучанием и ритмичностью, художественное творчество и бытовая речь. Соколова считает, что сказ у Толстой имеет еще одну черту - “это способ мифологизации происходящего, придание повествованию статуса поэтической летописи” [1; 453]. С помощью этой формы рассказчик отсылает нас во внутренний мир; в ранних произведениях - во внутренний мир героев, в новых - в свой собственный.

Кроме того, В.Я.Пропп писал, что «комизм кроется не в физической природе человека, и не в духовной его природе, а в таком соотношении их, при котором физическая природа вскрывает недостатки природы духовной» [2; 37], и это очень характерно для прозы Т.Толстой. Ду Жуй писал, что Толстая «часто применяет комическое в тех аспектах, которые были свойственны исконно народному юмору»[3; 239]. Действительно, очень хорошо проявляется на примере эссе «Огневой щит родины».

С одной стороны, это просто жизненная история, с другой - ирония, которая содержит в себе именно этот фольклорный комизм, через который выражается критика современного мира и сложившихся нем социальных отношений. Третий наш тезис касается интертекстуальности, которая даёт основания поднимать тему преемственности традиций. Толстая определенно следует традициям В. Набокова и Н. Гоголя. Существует множество научных работ, доказывающих, что ранняя короткая проза Толстой - сплошной интертекст, но не просто как необходимая черта постмодернистского произведения, а как дань традиции. Мы разберем новые сборники, которые еще никак не освещены в научных исследованиях и даже в критике рассмотрены очень скудно. В качестве опоры для обоснования этого пункта мы берём критическую статью на сборник Т.Толстой «Легкие миры» литературоведа Е.Айзенштейн «И кто-то витает незримо, прорвавшись из мрака и тьмы…». В этой статье был озвучен один очень важный для нас тезис: «Толстая не революционерка, а наследница».

Толстая пишет для всех, но читатель внимательный видит множество параллелей, аллюзий с «Шинелью» Н.В.Гоголя, с «Медным всадником»; А.Генис сравнивает «Ураган» Толстой с «Господином из Сан-Франциско» Бунина; в произведении «Карна и Желя» можно увидеть «Мертвые души» «Слово о полку Игореве»; Е.Айзенштейн отметила связь между рассказами Т.Толстой «Фу» и А.Платонова «Сокровенный человек». Одноименный рассказ сборника «Легкие миры» обнаруживает связь с рассказом Солженицына «Правая кисть»: у Солженицына герой рассуждает с презрением о бюстах руководителей государств, мимо которых ходят «обтрёпыши», и героиня Толстой ходит с бюстом Кирова и показывает ему свою квартиру: «Как тебе? По сердцу русский фольклор?»[4]. Текст «За проезд» наполнен различными реминисценциями и аллюзиями: здесь и Радищев с «Путешествием из Петербурга в Москву», и прямое цитирование Лермонтова, и Федор Иванович Тютчев как адепт философии ночи, и Георгий Иванов, и Александр Блок. Эти параллели появляются не просто так, но для читателя. Как справедливо заметила Елена Айзенштейн, для неё эти параллели «очень ценны, потому что представления о шестнадцатиэтажном здании в Нью-Йорке» у нее нет, «а вот петербургское наводнение, как пушкинская ассоциация, вполне реально и представимо» [4; 239]. Это написано про русского человека, для русского человека, потому что «мы все такие».
В рассказе «Легкие миры» Толстая передаёт стихи бабушки Натальи Васильевой Крандиевской: «Так ушедших забываем мы. Так его забудешь ты?» и добавляет: «с детства знала эти стихи и говорила себе: а я не забуду». И не забыла, потому что «на малом огне памяти ничего не сгорает». Эта память - традиционные ценности, и проза Толстой обращена к читателю, идущему из Радищева, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тютчева…

Таким образом, мы видим, что специфика прозы Толстой заключается в её обращении к людям по всем трём пунктам. Мы видим, что, действительно, в её произведениях много иронии и сарказма, много смеха сквозь слёзы, но здесь есть и христианское чувство любви, и традиции, и ценности, которые понятны русскому человеку. Толстая обращается к фольклору, к классике русской литературы, и при этом сохраняет своё обращение к настоящему, которое и делает её творчество таким спорным и в то же время интересным и близким читателю 21 века.

Список литературы
1. Сергеева, Е. А. От сказа к мифу: образ рассказчика в малой прозе Татьяы Толстой/ Известия Самарского научного центра РАН, т. 13, №2(2), 2011 .– С. 450–453.
2. Пропп, В. Я. Проблемы комизма и смеха / Изд-во Москва: Искусство, 1976. – 184с.
3. Ду Жуй Фольклорный комизм в прозе Татьяны Толстой [Электронный ресурс]/ 2009.–URL: https://cyberleninka.ru/article/n/folklornyy-komizm-v-proze-tatyany-tolstoy.pdf , свободный, Аналог печ.изд. (Вестник ТГУ. –2009. –№11(79) –С. 239-241). – (22.05.2018).
4. Айзенштейн, Е. И кто-то витает незримо, прорвавшись из мрака и тьмы... / Нева, №2, 2015.–С. 233–238.

А. П. Бушмина